Эдисону и Эннендейлу оставалось ступенек двадцать. Они были недопустимо близко, и расстояние между ними и Клингером продолжало сокращаться.

Клингер стремительно двинулся вдоль ряда скамей, наверное, четвертого или пятого от алтаря, желая укрыться за высокими спинками сидений. При этом споткнулся о скамеечку, которую какой-то рассеянный служка забыл убрать после молитвы, и с грохотом растянулся на полу. Сердце его бешено колотилось, он пополз в сторону центрального прохода, затем лег на спину, вытянувшись на скамейке и сжав пистолет.

Когда они спустились в темную церковь, Пол положил руку Сэму на плечо.

Остановившись, Сэм тихо спросил:

- Да?

- Шшшш.

Они прислушались к грозовому ветру, дальнему грому, сонму шорохов, наполнявших здание. Наконец, Сэм спросил:

- Что-то не так?

- Да. Что это было?

- Ты о чем?

- Тот шум.

- Я ничего не слышал.

Пол всматривался в темноту, которая, казалось, пульсировала вокруг; он сощурил глаза, словно это могло помочь проникнуть взором в черные омуты в углах и густые полосы теней. Атмосфера была поистине Лафкрафтовской "Г.Ф.Лафкрафт - автор романов "ужасов".", благодатная почва для паранойи. Он растер внезапно похолодевший затылок.

- Как ты мог что-то расслышать за этим скрипом, который издавали ступени? - спросил Сэм.

- Слышал. Что-то...

- Вероятно, ветер.

- Нет. Для ветра слишком громком. Резко. Так, словно кто-то наткнулся на стул. Они ждали.

Полминуты. Минуту. Ничего.

- Давай, - сказал Сэм, - двинулись.

- Подожди еще минуту.

Пока Пол произносил эти слова, сильный порыв ветра ударил в восточную стену церкви: рама одного из десятифутовых окон громко застучала.

- Вот, - сказал Сэм. - Видишь? Вот что ты слышал. Всего лишь окно.

- Да, - с облегчением сказал Пол.

- Нам предстоит серьезная работа, - сказал Сэм. Они вышли из церкви через главный вход. Затем двинулись в восточном направлении по Мейн-стрит, туда, где перед зданием магазина стояла машина Пола.

* * *

Когда они выехали на дорогу, ведущую к фабрике, и стоп-сигналы их машины превратились в едва различимые красные точки, исчезающие на западной окраине города, Клингер выскочил из церкви, пробежал полквартала до телефонной будки, стоявшей около кафе Альтмена. Некоторое время он листал тонкий список абонентов, пока не нашел телефоны "Биг юнион сэплай компани": двадцать номеров. Восемь в лагере и двенадцать на фабричном комплексе. Прозванивать номера один за другим не было времени. "Интересно, - думал Клингер, - в каком помещении фабрики Даусон устроил свою штаб-квартиру?" Он усердно размышлял, болезненно ощущая, как убывают секунды. Наконец решил, что контора более всего соответствует устремлениям Даусона, и набрал номер.

После пятнадцатого гудка, когда Клингер был готов отказаться от своей затеи и положить трубку, раздался усталый голос Даусона:

- "Биг юнион сэплай компани".

- Это Клингер.

- Закончил?

- Он мертв, но я его не убивал. Эдисон и Эннендейл добрались до него раньше.

- Они в городе?

- Да. Вернее, были. Сейчас они направляются за тобой и за мной. Они думают, что мы оба на фабрике.

Насколько мог полно, генерал охарактеризовал за минуту положение дел.

- Почему ты не убрал их в церкви, когда была возможность? - спросил Даусон.

- Потому что у меня не было этой возможности, - нетерпеливо проговорил Клингер. - Не было времени подготовить все как следует. Но у тебя это время есть, и ты можешь устроить все самым лучшим образом. Скорее всего, они оставят машину, не доезжая до фабрики, и оставшуюся часть пути пройдут пешком. Они надеются застать тебя врасплох. Но теперь ты застанешь врасплох их самих.

- Послушай, почему бы тебе не взять машину и не приехать сразу же сюда? - спросил Даусон. - Будешь у них за спиной. Они окажутся между нами.

- В сложившихся условиях, - ответил Клингер, - в этом нет смысла с военной точки зрения, Леонард. Когда они представляли собой группу, в которой из четырех человек трое вооружены, нам было бы трудно одолеть их. Теперь же, когда они разделились на пары и их распирает самонадеянность, преимущество на нашей стороне.

- Но раз Эдисон и Эннендейл знают кодовую фразу, я не могу расставить часовых. Я не могу воспользоваться никем из здешних людей. Я тут один.

- Ты сможешь справиться.

- Эрнст, у меня хорошая подготовка в бизнесе, финансах. Эта же работа больше по твоей части.

- Но у меня есть дела здесь, в городе.

- Я не убираю людей!

- О?

- Не таким образом.

- Что ты имеешь в виду?

- Ну, не лично.

- Ты захватил с собой оружие из лагеря?

- Да, кое-какое. Вооружил им часовых.

- С винтовкой или дробовиком ты запросто сделаешь все, что необходимо. Знаю, ты сможешь. Я видел, как ты стрелял по летающим мишеням.

- Ты не понимаешь. Это идет вразрез с моими убеждениями. Моими религиозными взглядами.

- Сейчас придется отбросить их в сторону, - сказал Клингер. - Речь идет о жизни и смерти.

- Мораль нельзя отбросить в сторону, Эрнст, даже если речь идет о выживании. Во всяком случае, мне не нравится оставаться здесь одному. В одиночку решать эту проблему. Это нехорошо.

Генерал пытался придумать довод, который убедил бы этого человека, что он может и должен сделать то, что необходимо, и оторвался, наконец, от телефона. Клингер решил использовать ход, обычный при общении с людьми типа Даусона.

- Леонард, есть одно, что усваивает каждый солдат в день первого боя, когда враг поливает его свинцом, когда вокруг рвутся гранаты, когда кажется, что черта с два доживешь до завтрашнего дня. Если он сражается за правое дело, за справедливое дело, он познает, что никогда не останется один. С ним всегда рядом Бог.

- Ты прав, - сказал Даусон.

- Ты веришь, что наше дело правое?

- Разумеется. Все, что я делаю, я делаю во имя Всевышнего.

- В таком случае, все будет хорошо.

- Ты прав, - сказал Даусон. - Мне не следовало колебаться в своих поступках. Всевышний, очевидно, желает, чтобы я действовал именно так. Спасибо тебе, Эрнст.

- Не за что, - ответил Клингер. - Лучше принимайся за дело. Вероятно, они уже выходят из машины. У тебя есть еще минут десять, чтобы приготовиться к встрече.